Крестьянская война за Советы против коммунистов (1918—1922 гг.). Статьи - Петр Алешкин

«1. Во всех селениях должны быть организованы военные комиссариаты, в состав которых должны входить: военный комиссар, секретарь и делопроизводитель, который обязан немедленно зарегистрировать все мужское население от 18 до 45 лет и вести подробный правильный учет.

2. Из всех лиц, принятых на учет, назначить отряды, одну третью часть с таким расчетом, чтобы по выступлении в бой одного отряда оставались наготове на случай потребности еще два отряда, причем один из этих отрядов должен быть составлен исключительно из лиц, проходивших военную службу.

3. Из лиц, проходивших военную службу, должны быть назначены начальники отряда, отделенные ротные командиры, преимущественно знакомые со строевой службой; последние обязаны вести сформированные отряды по назначению.

4. Во всех сформированных отрядах должны состоять не менее десяти человек конных, вооруженных по возможности соответствующим для верховой езды оружием, как—то: револьверами, пиками, железными вилами и т. п.

5. Все сформированные войска, по получении от начальника штаба распоряжений, должны выступать в бой без замедления, причем о выдаче фуража и кормового довольствия со дня выезда их начальники отрядов должны обращаться к начальнику штаба.

6. Принять неуклонные меры, чтобы по всем дорогам днем и ночью были прочные караулы, которые не должны пропускать без пропуска никого; подозрительных лиц обыскивать и предоставлять в распоряжение начальника штаба.

7. Принять все усилия, чтобы пьянство, бесчинство, самоуправное действие и другие беспорядки ни под каким видом не допускались, о возникновении таковых доносить начальнику штаба.

8. Все состоящие на должности советских учреждений от мобилизации должны быть освобождены и должны оставаться на своих местах исполнять возложенные на них обязанности» (1:395).

Наспех сформированная, по образцу Красной армии, «Армия Черного орла» начала наступление на Уфу, захватила несколько уездных поселков. Самой значительной победой повстанцев было взятие города Белебея. Председатель Уфимского губревкома Б. М. Эльцин срочно направил телеграмму Дзержинскому о мерах по подавлению восстания. «Мобилизованы все члены партии, – писал он, – 50 процентов членов профсоюзов… Неорганизованностью ВОХР и неприспособленностью ее аппарата объясняется позорное оставление Белебея. Неподача своевременно помощи Топорнино, благодаря разложившимся частям и неумелому командованию начальников отрядов, привела к тому, что восстание на севере от Уфы подкатилось (к городу) чуть ли не к 20 верстам (Подымалово) … Надеемся быстро ликвидировать восстание в этом районе, так как выставлены коммунистические отряды. Повсюду, по приказу губревкома, образованы ревкомы, которым поставлено на вид, что за оставленные местности они несут ответственность по законам военного времени. Образована военно—следственная комиссия для расследования позорных актов и проявления малодушия» (20).

Уфимский губернский ревком 3 марта 1920 г. вменил в обязанность командиров частей, отправляемых на подавление восстания, брать заложников по их личному усмотрению, при этом обращалось внимание на колонистов, особенно немецких (1:423).

Восстание подавили части регулярной Красной армии. На его ликвидацию были брошены крупные силы – до 10 тыс. штыков и сабель, артиллерия, бронепоезда. Регулярные красноармейские части возглавил Ю. Ю. Аплок (через несколько месяцев он же руководил подавлением восстания тамбовских крестьян). Несмотря на то, что «Армия Черного орла» была вооружена в основном вилами, потому—то и получило это восстание название «вилочное», сопротивлялись повстанцы ожесточенно. И все же к середине марта основные боевые силы «Армии Черного орла» были разбиты. В боевых донесениях указывалось, что «повстанцы гибнут в огромном количестве: вооруженные вилами, косами, топорами, кольями, они идут против вооруженных отрядов. Стрелкового оружия и патронов мало» (1:379).

Восстание было подавлено беспощадным образом. Только по официальным данным, потери повстанцев составили свыше 3 тыс. человек убитыми и ранеными. Соотношение потерь со стороны советских войск и повстанцев составляло 1:10 и более (Советская деревня глазами ВЧК—ОГПУ—НКВД. Т.1. С.755—756; РГВА. Ф.212. Оп.3. Д.68а. Л.26). Так, на заседании руководителей Уфимской губернии 13 марта 1920 г. были оглашены цифры потерь: из числа восставших (25800) потери составили 1078 убитых, 2400 раненых, с советской стороны: 15 убитых, 44 раненых. При этом подчеркивалось, что потери повстанцев точно не подсчитаны, цифры неполные. Военное командование докладывало: «Массы шли прямо на убой» (1:451).

Комиссия, назначенная для расследования причин восстания, была вынуждена обратить внимание на произвол командиров продовольственных отрядов, а в некоторых случаях сознательное нарушение установок правительства: разверстка хлебов производилась неправильно, не было никаких сведений об урожайности. То же происходило с разверсткой скота. Продармейцы при «выкачке» хлеба нередко за поборы медом, маслом и другими продуктами оставляли нетронутым хлеб у кулаков (1:450).

На 6-й Уфимской губернойской конференции РКП (б) о причинах крестьянских восстаний 3 марта 1920 г. уполномоченный ВЦИК С. Артем откровенно заявил своим партийным товарищам: «…Мы имеем дело с массовым движением, имеющим глубокие корни, которые мы произвели, и в этом наша вина». Он дал объективную оценку обстановки: «Полный паралич власти. Здесь нет слоев, поддерживающих Советскую власть. Мы представляем из себя каких—то бонапартиков, оторванных от масс. В Уфимской губернии мы получили полный политический провал. Здесь необходимо изменить методы социалистического строительства. Нужно сделать так, чтобы население было кровно заинтересовано в поддержании Советской власти. Мы находимся на краю пропасти. Если это восстание будет подавлено, тогда, когда мы возьмемся за подавление, то следующее, более организованное выступление может свергнуть не только нас, но и вообще Советскую власть. Необходимо почистить как партию, так и советы».

На заседании ответственных работников Уфимской губернии о причинах и ликвидации восстания 13 марта 1920 г. С. Артем предостерегал местное руководство от нереальных хозяйственных заданий. Он обратил особое внимание на тот факт, что в восстании принимали участие бедняки. Примечательна его оценка сложившейся ситуации: «Это значит, мы потеряли базу, мы видим, что масса вообще ничего не знала о Советской власти. Теперь легла между нею и нами большая пропасть. Нельзя вести политику завоевателя, говорить: „Отдай хлеб и подводы“ и т.д., если на этом строить дальнейшую работу, то долго будет существовать пропасть. Нужно залечить раны, нужно разъяснить крестьянам, что такое Советская власть, как она строится. Нужно создать социальную базу» (1:452).

«Чапанная война» и «вилочное восстание» в Поволжье были стихийным протестом, а не подготовленной акцией антибольшевистских сил. Миф о руководящей роли эсеров в крестьянских восстаниях и влиянии агентов Колчака на крестьян рождался в большевистской партийной среде. Сначала его создавали местные руководители и военные, отвечающие за порядок на вверенной им территории, а затем активно использовали вышестоящие органы. Этот идеологический козырь широко использовался в пропагандистских целях. Эсеры и агенты белых были для большевистской власти удобным оправданием своих просчетов и ошибок. В действительности реальное влияние антибольшевистских сил на крестьянское движение в регионе в 1919—1921 гг. было незначительным. Оно выражалось в участии членов партии эсеров, бывших офицеров в крестьянских выступлениях в качестве рядовых участников или руководителей отдельных повстанческих отрядов. Отчеты местных органов и доклады различных уполномоченных по изучению причин «чапанной войны» и «вилочного восстания» убедительно подтверждают стихийный характер крестьянского протеста, обусловленного тяготами наложенных на крестьян повинностей. Позицию партии эсеров в отношении крестьянских выступлений характеризовала резолюция Уфимской организации эсеров, принятая в начале марта 1920 г.: восстание в Уфимской губернии определялось не иначе, как контрреволюционное, эсеры призывали своих сторонников «принять участие в ликвидации гибельного для дела революции восстания» (1:421).

Стихийный характер восстаний не означал отсутствия в ней элементов политической организованности и активности крестьянства. Из документов видно, как повстанцы быстро и достаточно эффективно реорганизовали на контролируемой ими территории органы советской власти и приспособили их для нужд восстания. Деятельность военных штабов и комендатур, Ставропольского исполкома, издававшего печатный орган восстания и предпринимавшего активные меры для налаживания хозяйственной жизни и порядка в городе, агитационно—пропагандистская деятельность повстанцев свидетельствовали о политическом опыте, который приобрело крестьянство за годы революционных потрясений. Опыт сознательной политической активности в полной мере проявился и в ходе «чапанной войны» и в «вилочном восстании».